Себе, на памятьВсе время раньше я думала: дом это дом. Это твое место, это то, куда ты всегда возвращаешься, всякая прочая такая фигня.
Стоишь и думаешь, господи, почему они сейчас тебя провожают в какое-то странное путешествие? Почему дом внезапно перестал быть там, а стал здесь.
Ведь там есть люди которых ты любишь. Там есть твоя семья, нажитые годами вещи.
Но дом каким-то образом оказывается местом, где ты просто живешь.
Акрети говорит: понимаешь, ты приедешь туда, но ты больше не будешь чувствовать себя дома.
Шан говорит: ты больше нигде не дома.
Данни говорит: ты больше никогда не захочешь быть совсем до конца дома.
Дом это место, где я живу.
Шантану впервые повторяет то, что сказал в самом начале, про цыган.
Я не хочу домой больше.
То, о чем мы говорили с Кэти, о том, что выход из зоны комфорта не меняет сути, что разницы нет.
Она есть. Переезды с места на место, побег от собственной зоны комфорта, территориальный или какой угодно еще. It does make a difference.
Не хочется никому ничего навязывать. Просто понятные вещи, которые работают только на мне.
Все яснее и отчетливее понимаю. Чтобы ни случилось, мне нужно будет съехать от родителей в январе 16того.
Просты и понятные вещи, о которых сегодня говорил Марио. "Меня пугает идея дома, потому что когда ты основываешься там, со своим местом, со своей работой, со своей машиной, ты занимаешь пассивно-оборонительную позицию" - я знаю тысячу людей, у кого это работает не так, но я понимаю Марио с полу-слова. О том, что я стою в очереди за кризисом среднего возраста. But we are clearly not going there.
Ирис и Марио приняли в Оксфорд. Ирис получила смску за 10 минут до того как войти ко мне. Я чуть не плакала от радости за них.
Мне страшно до дрожи в коленях ехать в Петербург. Точнее, если быть совсем прозрачным - мне страшно возвращаться.
Но истины почерпнутые из Макса Фрая все еще иногда помогают. Люди не возвращаются. И я никогда не вернусь.
И дышать становится легче.