Давным-давно именно для этих слов была, например, Рос. Но потом так получилось, что совсем другие темы стали актуальны и нас мягко, красиво и жизненно разнесло в разные стороны. Звонить человеку для того чтобы поднять старую тему, которая когда-то вас связывала, не кажется верным, будто использовать простой и не вполне правильный способ для собственной выгоды, волнуясь о результате (чтобы отпустило уже, господи) и не беспокоясь о методе. Мы уже давно и прочно совсем другие люди.
Я сто лет не оперировала категорией правильности.
Но вот в конце этого периода, когда вдруг расхотелось утром анализировать, писать Зое о своем дне, в чат – о корейцах, вообще расхотелось писать в принципе, а блоги про боди-позитив и все прочие актуальные материалы внезапно стали старым, усвоенным, материалом, период в жизни закончился. Что делать в новом мне пока решительно непонятно. Голова ходит кругом, но уже третьего числа меня ждет Святая Этельдреда, а там, небось, и в жизни все прояснится. Категория «правильности» происходящего снова в ходу и сияет новыми красками.
Главное, что передо мной каждое утро совсем другая девочка. Не та, что весь этот год так усердно бродила по темному лесу и искала свет через слова и формулировки, складывая из них дорожку.
Скорее та, которая в 14 лет читала Фрая, и еще та, которая сидела с Кэти за чашкой кофе, и та, которая дружила с Лилей так долго. И та, что в Щелкунчике преподавала японский. И с Доной сидела в Шаффле. И еще та, что каждое воскресенье ходила в Этельдреду, и та, которая с Юрикой ехала по северной Шотландии и с нежностью молчала.
И которая рыдала на вокзале каждый вечер.
И та, которая складывала из формулировок дорожку к свету – тоже.
Новый человек из кумулятивного опыта всей моей жизни. И ночью купалась в Заливе с Лилей, и рыдала от щемящей радости на полу кукольного театра в Японии, и решительно смотрела на свои полные бочки, растяжки и живот с любовью и уважением. Все я.
Так много, что кружится голова и трясутся руки. Сижу на работе и кажется, что все это вырвется из моего сердца, так ему полно и тоскливо, и хорошо, и плохо одновременно.
Не то чтобы можно закрыть глаза на это и не обращать внимания. Просто перелистываешь страничку и все, что ты делал вчера, все, чего хотел, больше не кажется актуальным. Впереди что-то совсем другое, и ты ждешь сигнала, знака или ощущения чтобы понять, что именно. И ужасно невыразимо страшно, и тоскливо, и тесно. Тесно, потому что еще в том образе жизни, которые я вела вчера, нет места осознанию того самого кумулятивного опыта. Осознание есть, а места нет.
И страшно, потому что ты давно забыл слова чтобы говорить про части своей жизни, и еще не знаешь, согласятся ли твои близкие на новые условия тебя. И еще думаешь, что вдруг ничего не получится, не случится, и ты все так же останешься ждать и сойдешь с ума от пустоты ожидания.
И тоскливо, потому что хочется действовать, и хочется сорваться, и хочется поговорить, но не с кем и в общем не о чем. Пока еще нет слов для твоей новой реальности. Она есть, а слов нет.
Все только начинается.
Все только начинается. Если мне так важно, чтобы все только начиналось, если все остальное настолько не имеет смысла без этого, если когда я думаю иначе весь мир заканчивается и разрывается от боли, значит так и есть.
Люблю такие каверы ужасно, будто тоже: кумулятивный опыт.
Без отзвука оригинала было бы, кажется, лучше, но да и ладно.
И еще пара