I am a Wonder Woman. / мускулистый, опасный и немного жирненький
Полина Осетинская и ее игра - это что-то совершенно запредельное. Я слежу за ее руками, я глаз с них не спускаю, а они ускользают от меня, я не успеваю. Нежные, невероятно ласковые полу-касания сменяются почти ударами, а руки не отрываются от белых клавиш. Где-то там реальный мир. А здесь - концертный зал Мариинского на несколько сотен человек, в центре - сцена. Один черный рояль, одна женщина в черном платье - и реального мира нет. Он растворяется и уплывает. Ты пытаешься поймать его так же, как ее руки. Но они живут какой-то отдельной даже от пианистки жизнью. У них с роялем какой-то собственный роман. А утебя в глазах стоят слезы от того, как надо прожить такую музыку, чтобы сидеть посреди этого зала и без нот, с закрытыми глазами, 45 минут почти не отрывать рук от клавиш.
И зала не существует, как не существует зрителей, как не существует пианиста. Есть только эти руки и музыка. А зритель сидит вжавшись в кресло и понимает, что он подсматривает в замочную скважину - и боится выдать себя. Вздохнуть получается только в антракте и в самом конце.
Березовский играет сложные и длинные вещи. Полина Осетинская легче, сказочнее, воздушнее. Но грусти, грусти в ее произведениях не меньше чем радости. Простой и искренней. А еще, почему-то, рождества.
И зала не существует, как не существует зрителей, как не существует пианиста. Есть только эти руки и музыка. А зритель сидит вжавшись в кресло и понимает, что он подсматривает в замочную скважину - и боится выдать себя. Вздохнуть получается только в антракте и в самом конце.
Березовский играет сложные и длинные вещи. Полина Осетинская легче, сказочнее, воздушнее. Но грусти, грусти в ее произведениях не меньше чем радости. Простой и искренней. А еще, почему-то, рождества.