I am a Wonder Woman. / мускулистый, опасный и немного жирненький
Ладно, не дождетесь вы от меня такого душевного падения. День до Нового Года. Не дождетесь вы от меня рыданий в углу.
Пусть подавиться визовое агенство британии своей бюрократией. А я не подавлюсь.
Сегодня я, конечно, проспала на целый час, но все равно доехала поездом до Кэнтербури и оттуда дошла до Кэнтерберийского Кафедрального собора. Не знаю, если смысл говорить об этом, так как все рано получится очень плохо, но я попробую. Когда бродишь по узким улочкам Кэнтербери его просто не видно. Проходишь мимо крепостных стен, речки, идешь по центральной улице, покупаешь блинчик.
И много собора
В общем, вышла из собора я изрядно просветленная и по солнечному полудню потопала на станцию, чтобы уехать до Холлингборн, от которого хотела дойти до замка Лидс.
А вот так было на станции.
Станция Кэнтербури
А вот так было на станции Холингборн. Летают куропатки. Толстые утки. И ни одной живой души, только машины, которые ты уже готов начать стопить. Потому что на станции ни единой живой души. Нигде ни единой души.
Лидс. А может быть и нет =)
Хочу вам сказать, что очень долго время после этого фотографий у меня нет. История такая. Я прошла пару километров не в ту сторону, вернулась к станции, прошла еще километра три и оказалась благополучно у замка Лидс, который девять минут как закрылся для посетителей. Я развернулась, пошла по всему этому вечереющему сиянию, поймала случайный автобус до соседнего города, разговорившись с пожилой женщиной.
Пожилая женщина разговаривала со мной всю дорогу, потом проводила до станции (чтобы я могла доехать до своего моря), бежала со мной до этой станции, чтобы я успела на поезд, а потом стояла на перроне и махала мне рукой.
Так как будто бы я не чужой.
Или может быть знала, что мне очень нужен кто то не чужой.
Так я счастливый ехал в Дувр - с почти часовой пересадкой на станции, не евши с утра ничего кроме тонкого блинчика и бутерброда, в полной темноте. Уже пара раз посещала мысль испугаться и развернуться, но я не развернулся. Я села в поезд и поехала к морю. Я слушала Арбенину - и Арбенина сделала мой сегодняшний вечер тем, чем делает мне все декабри вот уже не то пятый не то шестой год. И каждый раз остается по прежнему актуальна. Люблю ее совершенно за другое, чем Сурганову. И потому слушаю в совершенно разные периоды своей жизни.
Я ехала под Сурганову в Дувр и там была белая скала с замком на ней и портовые огни, а потом я шла, почти бежала в темноте по маленькому портовому городу. К морю, которое почти не море - пролив между Англией и Францией.
Но я никогда не была на море в декабре. А это всегда было так важно.
Море
И вода соленая, и руки после нее до сих пор соленые.
31 декабря, а у меня соленые руки, на которых еще осталась морская вода. И она плескалась у моих замерзших рук.
Потому что не бывает жизни без моря.
А потом я заставила себя уйти с пирса и нормально поесть (хотя это далось непросто) в очередной таверне "Белая лошадь", которых в Англии как этих самых белых лошадей. В каждом городе и дай бог если одна. Либо орел, либо белая лошадь, куда уж без них.
Еда
А потом я снова шла по Дувру до станции, села в поезд и целый час ехала домой. Спала, не думала об учебе, не думала о том, что сегодня вечером я буду плакать из-за пустяков. Все это пустяки. Ты остаешься в чьей-то памяти, ты остаешься в чьих-то сердцах, ты остаешься в себе.
Никогда не будет самого простого пути.
И в какой то момент ты думаешь: "вот он мой потолок и здесь я становлюсь такой же как все. Здесь я становлюсь взрослой". И думаешь, что вместо Йо Асакуры ты стала Микихисой, хотя никогда этого не хотела.
А потому думаешь: нет. Если есть во мне что-то еще. Сколько то еще любви, сколько то еще силы, то я отдам ее всю, что бы никаких потолков, никаких пределов. Чтобы ты один посреди поля, никого вокруг и сияние вокруг тебя. И ты не знаешь, что такое "я не могу".
И я обещаю самой себе: я не знаю.
Держите два селфи. Хотя о втором только я и знаю, что селфи.
Селфи
А домой приезжаю - и там же не только это дурацкие письмо от дурацкого консульства.
Там подарок на День Рождения от Киши - полный тепла и сова.
Дона подарила мне ежа, чтобы мне было тепло в нем, а Лиля подарила мне греющую сову, чтобы мне было тепло рядом с ней.
Чувствую, я очень впечатляюще пишу о том, как холодно у нас в общаге!
На самом деле тогда, когда я стою у этого моря я понимаю, что все эти моменты были и есть одновременно. Со мной, сейчас. Как утром мы идем с Лилей через всю Буду и холодно, а я после простуды, а мы идем и я думаю об острове святой Маргит, а ночью мы едем в автобусе и вся любовь и понимание пронизывают меня.
Когда мы с Дашей стоим в Копенгагене на мосту, куда она привела меня в ночи. Там не мост, а почти платформа, мы смотрим на реку. Или то, как мы стоим и смотрим на море возле самого Кронборга.
Или то, как мы встречаемся не сговариваясь на круглой площади. Потому что мы с Доной всегда думаем в одном ритме.
Или как с Сережей мы вечером идем от станции до отеля в темноте мимо китайского посольства.
Или как мы с Ниной и Фениксом стоим на берегу залива.
Или как я одна стою на подсвеченном Невском - холодно, темно и чистое небо.
Одновременно.
И Арбенина поет мне.
(В этом плейлисте главное все, но Коктебель первый, потому что он вечно актуален в каждом декабре.
Пусть подавиться визовое агенство британии своей бюрократией. А я не подавлюсь.
Сегодня я, конечно, проспала на целый час, но все равно доехала поездом до Кэнтербури и оттуда дошла до Кэнтерберийского Кафедрального собора. Не знаю, если смысл говорить об этом, так как все рано получится очень плохо, но я попробую. Когда бродишь по узким улочкам Кэнтербери его просто не видно. Проходишь мимо крепостных стен, речки, идешь по центральной улице, покупаешь блинчик.
И много собора
В общем, вышла из собора я изрядно просветленная и по солнечному полудню потопала на станцию, чтобы уехать до Холлингборн, от которого хотела дойти до замка Лидс.
А вот так было на станции.
Станция Кэнтербури
А вот так было на станции Холингборн. Летают куропатки. Толстые утки. И ни одной живой души, только машины, которые ты уже готов начать стопить. Потому что на станции ни единой живой души. Нигде ни единой души.
Лидс. А может быть и нет =)
Хочу вам сказать, что очень долго время после этого фотографий у меня нет. История такая. Я прошла пару километров не в ту сторону, вернулась к станции, прошла еще километра три и оказалась благополучно у замка Лидс, который девять минут как закрылся для посетителей. Я развернулась, пошла по всему этому вечереющему сиянию, поймала случайный автобус до соседнего города, разговорившись с пожилой женщиной.
Пожилая женщина разговаривала со мной всю дорогу, потом проводила до станции (чтобы я могла доехать до своего моря), бежала со мной до этой станции, чтобы я успела на поезд, а потом стояла на перроне и махала мне рукой.
Так как будто бы я не чужой.
Или может быть знала, что мне очень нужен кто то не чужой.
Так я счастливый ехал в Дувр - с почти часовой пересадкой на станции, не евши с утра ничего кроме тонкого блинчика и бутерброда, в полной темноте. Уже пара раз посещала мысль испугаться и развернуться, но я не развернулся. Я села в поезд и поехала к морю. Я слушала Арбенину - и Арбенина сделала мой сегодняшний вечер тем, чем делает мне все декабри вот уже не то пятый не то шестой год. И каждый раз остается по прежнему актуальна. Люблю ее совершенно за другое, чем Сурганову. И потому слушаю в совершенно разные периоды своей жизни.
Я ехала под Сурганову в Дувр и там была белая скала с замком на ней и портовые огни, а потом я шла, почти бежала в темноте по маленькому портовому городу. К морю, которое почти не море - пролив между Англией и Францией.
Но я никогда не была на море в декабре. А это всегда было так важно.
Море
И вода соленая, и руки после нее до сих пор соленые.
31 декабря, а у меня соленые руки, на которых еще осталась морская вода. И она плескалась у моих замерзших рук.
Потому что не бывает жизни без моря.
А потом я заставила себя уйти с пирса и нормально поесть (хотя это далось непросто) в очередной таверне "Белая лошадь", которых в Англии как этих самых белых лошадей. В каждом городе и дай бог если одна. Либо орел, либо белая лошадь, куда уж без них.
Еда
А потом я снова шла по Дувру до станции, села в поезд и целый час ехала домой. Спала, не думала об учебе, не думала о том, что сегодня вечером я буду плакать из-за пустяков. Все это пустяки. Ты остаешься в чьей-то памяти, ты остаешься в чьих-то сердцах, ты остаешься в себе.
Никогда не будет самого простого пути.
И в какой то момент ты думаешь: "вот он мой потолок и здесь я становлюсь такой же как все. Здесь я становлюсь взрослой". И думаешь, что вместо Йо Асакуры ты стала Микихисой, хотя никогда этого не хотела.
А потому думаешь: нет. Если есть во мне что-то еще. Сколько то еще любви, сколько то еще силы, то я отдам ее всю, что бы никаких потолков, никаких пределов. Чтобы ты один посреди поля, никого вокруг и сияние вокруг тебя. И ты не знаешь, что такое "я не могу".
И я обещаю самой себе: я не знаю.
Держите два селфи. Хотя о втором только я и знаю, что селфи.
Селфи
А домой приезжаю - и там же не только это дурацкие письмо от дурацкого консульства.
Там подарок на День Рождения от Киши - полный тепла и сова.
Дона подарила мне ежа, чтобы мне было тепло в нем, а Лиля подарила мне греющую сову, чтобы мне было тепло рядом с ней.
Чувствую, я очень впечатляюще пишу о том, как холодно у нас в общаге!
На самом деле тогда, когда я стою у этого моря я понимаю, что все эти моменты были и есть одновременно. Со мной, сейчас. Как утром мы идем с Лилей через всю Буду и холодно, а я после простуды, а мы идем и я думаю об острове святой Маргит, а ночью мы едем в автобусе и вся любовь и понимание пронизывают меня.
Когда мы с Дашей стоим в Копенгагене на мосту, куда она привела меня в ночи. Там не мост, а почти платформа, мы смотрим на реку. Или то, как мы стоим и смотрим на море возле самого Кронборга.
Или то, как мы встречаемся не сговариваясь на круглой площади. Потому что мы с Доной всегда думаем в одном ритме.
Или как с Сережей мы вечером идем от станции до отеля в темноте мимо китайского посольства.
Или как мы с Ниной и Фениксом стоим на берегу залива.
Или как я одна стою на подсвеченном Невском - холодно, темно и чистое небо.
Одновременно.
И Арбенина поет мне.
(В этом плейлисте главное все, но Коктебель первый, потому что он вечно актуален в каждом декабре.