Последнее время по ряду причин нахожусь в очень стабильном и счастливом состоянии не смотря на изоляцию. В целом спас...

четверг, 21 мая 2020

12:00

Ими

I am a Wonder Woman. / мускулистый, опасный и немного жирненький

Последнее время по ряду причин нахожусь в очень стабильном и счастливом состоянии не смотря на изоляцию. В целом спасает то, что все время изоляции я хожу на работу как «незаменимый сотрудник» и вечерами рассекаю по пустым улицам города.
Когда меня спрашивают, почему я приняла такое решение, я поясняю, что самый страшный бич моего сознания – это РПП. Я привыкла к физической нагрузке. Восемь тренировок в неделю, контроль над своим телом, тело, которое приносит радость. Привычка к этому – своеобразная зависимость. Для меня не только зависимость эндорфинная, но еще и терапевтическая. Пока я танцую, пока я двигаюсь, я не могу ненавидеть свое тело.
Когда началась вся эта тема с карантином, я сопоставила риски и сразу осознала, что, если я запрусь дома, то РПП меня догонит и добьет. Приняла ряд непопулярных решений – ходить на работу, гулять, и ряд популярных – заниматься дома. Красиво одеваюсь на работу каждый день, крашусь. Очень важно, что я окружила себя людьми, которые это ценят.

На этом фоне почти привыкла думать, что РПП в стабильной ремиссии. Но Мэган правильно говорит, что РПП не лечится (по-крайней мере, таков мой и ее опыт). Всегда думаешь обо всем с точки зрения вот этого самого «куда меня ударит» и рассчитываешь это, как свое слабое место.

На самом деле, изначально начала сюда писать, чтобы зафиксировать приступ, который был вчера. Сорвало с мелочи, как всегда бывает – проблема поиска чулков моего размера, которая закончилась неприятным обсуждением этого и парой болезненных формулировок.

подробное описание приступаВ итоге свалилась неожиданно глубоко – долго смотрела на нож, мысли типа «когда все это закончится», «нужно срочно бросить есть» и физическая тошнота при мысли о еде. Удивительно – такая долгая, стабильная ремиссия, такая здоровая, цельная повседневность, а приступ был такой, будто не было никогда лет терапии (даже в худшие периоды мысли о селфхарме были у меня всего пару раз).

Так как моя «рабочая» терапевтическая техника — это разбор ситуации на полилог «ребенок-родитель-взрослый», где взрослый ведет безопасную дискуссию, первым делом отделила «родительские» убеждения «you are delusional», «срочно нужно худеть», «на самом деле тебя никто не любит». Очень тяжело в такие моменты выставить внутреннего родителя за дверь и не давать ему права голоса. Модель «поддерживающий родитель» ломается и у этой части меня случается типичная мамина истерика, какие бывали у нее в моем детстве. И в итоге выходит, что и ребенок в истерике, и родитель, и единственный голос холодного разума – это взрослый, на котором лежит вся ответственность за разруливание и приоритеты. В такие моменты я очень ассоциирую себя с этой фигурой медиума, задача которого – очень быстро сообразить, как с минимальными потерями развести конфликт и сначала успокоить ребенка, а потом вытрясти дурь из родителя. Очень сложно, когда при этом из всех углов на тебя орут.

Очень сложно было взять себя в руки. Отключаешься от эмоций максимально, вспоминаешь терапию, выхватываешь вещи, которые говорили тебе твои терапевты, представляешь их лица, и начинаешь. «Назови эмоцию», «назови убеждение», «классифицируй убеждение». Рационализация помогает, когда с эмоцией взаимодействовать не можешь.

На самом деле я понимаю, почему приступ был такой тяжелый. Триггернулась установка «you are delusional», которая работает как подрывной снаряд, вытаскивая у тебя почву из-под ног. «А вдруг я не права», «а вдруг у меня нет связи с реальностью» это очень хитрый и скользкий контраргумент к любой внутренней работе, потому что на самом деле есть только воспоминание о терапевте и нет никого вне тебя, чтобы дать оценку твоим мыслям. И ты начинаешь обвинять себя в неадекватном восприятии реальности, и под этим соусом продать себе наиболее популярные решения: цепочку раскайся-сядь на диету-ходи качайся и пей похудательные чаи (люблю, как эта система нежно сводится в «купи»).

В итоге резко легче стало, когда классифицировала убеждение как «я плохая, я испорченная». Классифицированное зло всегда проще поддается анализу. Каждое отрицательное глубинное убеждение относится к одному из трех классов: я нелюбима, я плохая и что-то там третье, с которым я по жизни не сталкиваюсь.

Отдельный пункт этой истории – это приступ дисфории как таковой – когда становится некомфортно и неуютно в своем теле, и испытываешь прямо физическое отвращение к телу, которое «не может». Ощущение, как будто тело – это отвратительная одежда (отчуждение, чувство, будто тело «можно снять» и диссоциация).
Из этого выныривать мне помогает «якорь». Татуировка «I owe it love» (я обязана ему любовью) помогает вернуться от «тела, которое не может» к «телу, которое может» - мне помогает вспоминать ощущение от танцев и растяжки, а также какие-то мелкие штуки, вроде прикосновений любимых людей, как ощущается их кожа под пальцами, объятия, воспоминания о моментах, когда тело приносит тебе радость.

Вообще эти приступы (особенно такой силы) больше всего похожи на то, что ты чувствуешь, когда тонешь (раз уж я могу сравнивать). Сначала вода заливает легкие, и с каждым вдохом становится все хуже, а потом поступает воздух, и дышать сначала невыносимо, а потом легкие как губка – медленно впитывают воду и кислорода поступает больше.

Вот так со стороны, конечно, удивительно смотреть на работу, которую способен проводить твой мозг, и какие головоломки он способен решать. На менее поэтической ноте – глубина жопы, в которую можно за 10 минут упасть и откуда за сорок минут себя планомерно вытащить.
Ужасно благодарна за то, что у меня есть ресурсы на терапию и за то, что РПП в моем случае не является медицинским психическим расстройством. Не уверена, что смогла бы справиться со вторым, и уверена, что не смогла бы без первого.

Хочется как всегда после каждого поста про РПП написать что-то для всех, кто с этим сталкивается.
На карантине очень тяжело. Отовсюду льется еще больше рекламы, половина вашей ленты круглосуточно качается дома, пока тело неизбежно меняется – стресс и уменьшение физической активности. Нету доступа к любимым делам, к долгим прогулкам и вот этому всему.
Хочется сказать «не слушайте рекламу», или «относитесь критически к тому, что видите», «всегда заботьтесь о своей кислородной маске в первую очередь». Но не получается, потому что это очень однобокие инструкции – легко сказать. Но сложно сделать.
Так что просто шлю вам любви и объятий и очень надеюсь, что мы сможем пережить этот период с минимальными потерями для себя.

URL