I am a Wonder Woman. / мускулистый, опасный и немного жирненький
«Слушай свое сердце» пелось в одной песне (и даже не в одной)я сейчас я смотрю на эту фразу и испытываю некоторую. Обиду, что ли?
Слушать свое сердце -это детский совет, при озвучке которого никому не сообщают, что сердце может говорить только на определенные темы, и выбирать в жестких рамках. Один мужчина или другой, свадьба сейчас или позже, образование - на кого.
Будто бы есть список вещей, которые ты можешь хотеть, потому что они социально-одобряемые.
Как только что-то выходит за границы этого списка, то сразу же все на 90 градусов меняется: ты не знаешь чего хочешь, думай головой, что люди подумают, вся хуйня.
Что если я хорошо знаю, чего я хочу?
Последнее время утопаю в Хозиере. Начинала его слушать раза три-четыре, и уже было подумала, что not my cup of tea - все просто проходило мимо, не могла заставить себя вслушаться. Потом включила, и не было такого «медленного привыкания». Просто захлестнуло волной и смыло, до танцев на кухне час подряд, до постоянного какого-то коннекта.
Виню Хозиера во всем, что сейчас чувствую. Дело даже не в текстах (как обычно со мной бывает), а в музыке как таковой. Она настолько про то, что я хочу танцевать, что это немного пугает - хочется танцевать в метро, дома, на работе. Пугает еще и то, что с Хозиерлм я какая-то overwhelmingly sincere. Зашкаливающе искренняя. Внутренние приборы трещат почти постоянно, и я эмоционально нахожусь там, где не была лет с двадцати. Девятнадцати?
Там, где уже давно развешены желтые ленты и предупреждения не ходить.
А я и не хожу, я будто последний месяц живу за ними.
Вчера впервые за долгое время в метро накрыло панической атакой - перегруз информацией, слишком много всего. Пришлось будить внутреннего взрослого, у которого, похоже, длительный внутренний отпуск. Ему больше почти не надо - последний месяц отношения между ребенком и родителем наладились. Мой внутренний родитель перестал быть моими мамой и отцом, и внезапно стал таким родителем, которым хочу стать я.
Мне запредельно сложно со всем этим, и запредельно же хорошо. И поднебесная почти радость, и небесная же тоска. Мне срочно нужно на танцы, но до них еще две недели - я считаю дни. Я пишу, я работаю, я делаю все на 150 %. А под Хозиера в груди будто плещется далекое шотландское море и просто невозможно стоять на месте.
Если бы можно было правда делать то, что тебе кажется правильным, и чего от тебя требует сердце. Потому что ему-то, как раз, все кристально ясно. И мне так странно от этой кристальной ясности! Ее никогда раньше не было со мной.
А сейчас я внезапно все время знаю, чего хочу. Постоянно, стоит обратиться к вопросом к себе, и изнутри приходит ответ. Он не всегда социально приемлемый, и не всегда приемлемый, например, моими реальными родителями. Но вещи, которые кажутся правильными и нужными, прямо на поверхности, и не приходится заставлять себя «выбирать хоть что-то».
Еще, наверное, самое странное ощущение, это почти сексуальное (оргазмическое можно сказать) удовольствие от каких-то простых вещей, потягиваний, фларео руками в метро, еще - от музыки, от текстур. Будто бы все твои нервные окончания выкрутили, и теперь у тебя на пальцах те самые восемь тысяч.
Еще я внезапно накупила себе одежды, макияжа, и все из этого подходит, и все мне идет. Точнее так - я не знаю, идет ли, но это ее имеет никакого значения. Я смотрю на себя в этой черной помаде, и думаю, что хочу в ней быть, и ощущаю чистую радость.
Дело в том, что больше ничего не имеет значения. Сегодня мне вот про коллегу сказали, что он не одобряет небритые ноги у женщин. И единственное, что я почувствовала: мне и не надо, чтобы он одобрял. Это ли не свобода.
Слушать свое сердце -это детский совет, при озвучке которого никому не сообщают, что сердце может говорить только на определенные темы, и выбирать в жестких рамках. Один мужчина или другой, свадьба сейчас или позже, образование - на кого.
Будто бы есть список вещей, которые ты можешь хотеть, потому что они социально-одобряемые.
Как только что-то выходит за границы этого списка, то сразу же все на 90 градусов меняется: ты не знаешь чего хочешь, думай головой, что люди подумают, вся хуйня.
Что если я хорошо знаю, чего я хочу?
Последнее время утопаю в Хозиере. Начинала его слушать раза три-четыре, и уже было подумала, что not my cup of tea - все просто проходило мимо, не могла заставить себя вслушаться. Потом включила, и не было такого «медленного привыкания». Просто захлестнуло волной и смыло, до танцев на кухне час подряд, до постоянного какого-то коннекта.
Виню Хозиера во всем, что сейчас чувствую. Дело даже не в текстах (как обычно со мной бывает), а в музыке как таковой. Она настолько про то, что я хочу танцевать, что это немного пугает - хочется танцевать в метро, дома, на работе. Пугает еще и то, что с Хозиерлм я какая-то overwhelmingly sincere. Зашкаливающе искренняя. Внутренние приборы трещат почти постоянно, и я эмоционально нахожусь там, где не была лет с двадцати. Девятнадцати?
Там, где уже давно развешены желтые ленты и предупреждения не ходить.
А я и не хожу, я будто последний месяц живу за ними.
Вчера впервые за долгое время в метро накрыло панической атакой - перегруз информацией, слишком много всего. Пришлось будить внутреннего взрослого, у которого, похоже, длительный внутренний отпуск. Ему больше почти не надо - последний месяц отношения между ребенком и родителем наладились. Мой внутренний родитель перестал быть моими мамой и отцом, и внезапно стал таким родителем, которым хочу стать я.
Мне запредельно сложно со всем этим, и запредельно же хорошо. И поднебесная почти радость, и небесная же тоска. Мне срочно нужно на танцы, но до них еще две недели - я считаю дни. Я пишу, я работаю, я делаю все на 150 %. А под Хозиера в груди будто плещется далекое шотландское море и просто невозможно стоять на месте.
Если бы можно было правда делать то, что тебе кажется правильным, и чего от тебя требует сердце. Потому что ему-то, как раз, все кристально ясно. И мне так странно от этой кристальной ясности! Ее никогда раньше не было со мной.
А сейчас я внезапно все время знаю, чего хочу. Постоянно, стоит обратиться к вопросом к себе, и изнутри приходит ответ. Он не всегда социально приемлемый, и не всегда приемлемый, например, моими реальными родителями. Но вещи, которые кажутся правильными и нужными, прямо на поверхности, и не приходится заставлять себя «выбирать хоть что-то».
Еще, наверное, самое странное ощущение, это почти сексуальное (оргазмическое можно сказать) удовольствие от каких-то простых вещей, потягиваний, фларео руками в метро, еще - от музыки, от текстур. Будто бы все твои нервные окончания выкрутили, и теперь у тебя на пальцах те самые восемь тысяч.
Еще я внезапно накупила себе одежды, макияжа, и все из этого подходит, и все мне идет. Точнее так - я не знаю, идет ли, но это ее имеет никакого значения. Я смотрю на себя в этой черной помаде, и думаю, что хочу в ней быть, и ощущаю чистую радость.
Дело в том, что больше ничего не имеет значения. Сегодня мне вот про коллегу сказали, что он не одобряет небритые ноги у женщин. И единственное, что я почувствовала: мне и не надо, чтобы он одобрял. Это ли не свобода.